Неточные совпадения
Лука стоял, помалчивал,
Боялся, не наклали бы
Товарищи в бока.
Оно быть так и сталося,
Да к счастию крестьянина
Дорога позагнулася —
Лицо попово строгое
Явилось на
бугре…
Когда они проехали лес, всё внимание его поглотилось видом парового поля на
бугре, где желтеющего травой, где сбитого и изрезанного клетками, где уваленного кучами, а где и вспаханного.
— Этот сыр не дурен. Прикажете? — говорил хозяин. — Неужели ты опять был на гимнастике? — обратился он к Левину, левою рукой ощупывая его мышцу. Левин улыбнулся, напружил руку, и под пальцами Степана Аркадьича, как круглый сыр, поднялся стальной
бугор из-под тонкого сукна сюртука.
Левин шел за ним и часто думал, что он непременно упадет, поднимаясь с косою на такой крутой
бугор, куда и без косы трудно влезть; но он взлезал и делал что надо.
Летели бешеные кони; по бороздам,
буграм, через рвы и протоки, и бились о землю покрытые кровью и прахом ляшские трупы.
И живая женщина за столом у самовара тоже была на всю жизнь сыта: ее большое, разъевшееся тело помещалось на стуле монументально крепко, непрерывно шевелились малиновые губы, вздувались сафьяновые щеки пурпурного цвета, колыхался двойной подбородок и
бугор груди.
— Николай
Бугров, миллионер, — сказал Иноков. — Его зовут удельным князем нижегородским. — А это — Савва Мамонтов.
Снова начали петь, и снова Самгину не верилось, что бородатый человек с грубым лицом и красными кулаками может петь так умело и красиво. Марина пела с яростью, но детонируя, она широко открывала рот, хмурила золотые брови,
бугры ее грудей неприлично напрягались.
Мягкими увалами поле, уходя вдаль, поднималось к дымчатым облакам; вдали снежными
буграми возвышались однообразные конусы лагерных палаток, влево от них на темном фоне рощи двигались ряды белых, игрушечных солдат, а еще левее возвышалось в голубую пустоту между облаков очень красное на солнце кирпичное здание, обложенное тоненькими лучинками лесов, облепленное маленькими, как дети, рабочими.
Елена полулежала на тахте, под большой картиной, картина изображала желтые
бугры песка, караван верблюдов, две тощие пальмы в лохмотьях листьев, изорванных ветром.
Камни и бронза памятников,
бугры снега на могилах, пышные чепчики на крестах источали какой-то особенно резкий и пронзительный холод.
С одной стороны черной полосы воды возвышались рыжие
бугры песка, с другой неподвижно торчала щетина кустов. Алина указала рукою на берег...
Вдруг на опушке леса из-за небольшого
бугра показался огромным мухомором красный зонтик, какого не было у Лидии и Алины, затем под зонтиком Клим увидел узкую спину женщины в желтой кофте и обнаженную, с растрепанными волосами, острую голову Лютова.
Он смотрел на маленького в сравнении с ним царя и таких же небольших министров, озабоченно оттопырив губы, спрятав глаза под
буграми бровей, смотрел на них и на золотые часы, таявшие в руке его.
Он миновал
бугор, насыпанный над могилой самоубийцы, и направился к беседке, глядя, слушая по сторонам, не увидит ли ее, не услышит ли голоса.
Райский стал раскаиваться в своем артистическом намерении посмотреть грозу, потому что от ливня намокший зонтик пропускал воду ему на лицо и на платье, ноги вязли в мокрой глине, и он, забывши подробности местности, беспрестанно натыкался в роще на
бугры, на пни или скакал в ямы.
Она молчала, продолжая с наслаждением останавливать ласковый взгляд на каждом дереве, на
бугре и, наконец, на Волге.
— Пойдемте туда! — говорила она, указывая какой-нибудь
бугор, и едва доходили они туда, она тащила его в другое место или взглянуть с какой-нибудь высоты на круто заворотившуюся излучину Волги, или шла по песку, где вязли ноги, чтоб подойти поближе к воде.
Пурга стоит всяких морских бурь: это снежный ураган, который застилает мраком небо и землю и крутит тучи снегу: нельзя сделать шагу ни вперед, ни назад; оставайтесь там, где застала буря; если поупрямитесь, тронетесь — не найдете дороги впереди, не узнаете вашего и вчерашнего пути: где были
бугры, там образовались ямы и овраги; лучше стойте и не двигайтесь.
Подчас до того все перепутается в голове, что шум и треск, и эти водяные
бугры, с пеной и брызгами, кажутся сном, а берег, домы, покойная постель — действительностью, от которой при каждом толчке жестоко отрезвляешься.
Фрегат взберется на голову волны, дрогнет там на гребне, потом упадет на бок и начинает скользить с горы, спустившись на дно между двух
бугров, выпрямится, но только затем, чтоб тяжело перевалиться на другой бок и лезть вновь на холм.
Иногда же, напротив, едешь по Лене от станции до станции, любуешься то горами, то торосом, то есть
буграми льда, где Лена встала неровно; иногда видишь в одном месте стоит пар над рекой.
Вдали ничего нет: ни горы, ни холма, ни
бугра — плоская и, казалось, топкая долина.
Вместо уродливых
бугров с пеной и брызгами — крупная, но ровная зыбь.
Приходится проезжему вновь пролагать ее по снежным
буграм: от этого здесь дорога постоянно тяжела для лошадей.
В 1910 году, зимой, я вернулся в Хабаровск и тотчас поехал на станцию Корфовскую, чтобы навестить дорогую могилку. Я не узнал места — все изменилось: около станции возник целый поселок, в пригорьях Хехцира открыли ломки гранита, начались порубки леса, заготовка шпал. Мы с А.И. Дзюлем несколько раз принимались искать могилу Дерсу, но напрасно. Приметные кедры исчезли, появились новые дороги, насыпи, выемки,
бугры, рытвины и ямы…
Хоть бы одна сопка, хоть бы какой-нибудь
бугор или углубление!
Мне стало совестно перед ней, и я отчаянно устремился вперед, словно вдруг догадался, куда следовало идти, обогнул
бугор и очутился в неглубокой, кругом распаханной лощине.
Я поспешил выбраться назад на
бугор.
Что я было принял за рощу, оказалось темным и круглым
бугром.
Посредине стада, как большой
бугор, выделялась спина огромного кабана. Он превосходил всех своими размерами и, вероятно, имел около 250 кг веса. Стадо приближалось с каждой минутой. Теперь ясно были слышны шум сухой листвы, взбиваемой сотнями ног, треск сучьев, резкие звуки, издаваемые самцами, хрюканье свиней и визг поросят.
Какие же подарки могли стать рядом с таким праздником, — я же никогда не любил вещей,
бугор собственности и стяжания не был у меня развит ни в какой возраст, — усталь от неизвестности, множество свечек, фольги и запах пороха!
У нас тот же человек готов наивно либеральничать с либералом, прикинуться легитимистом, и это без всяких задних мыслей, просто из учтивости и из кокетства;
бугор de l'approbativité [желания понравиться (фр.).] сильно развит в нашем черепе.
Второй оттиск в памяти моей — дождливый день, пустынный угол кладбища; я стою на скользком
бугре липкой земли и смотрю в яму, куда опустили гроб отца; на дне ямы много воды и есть лягушки, — две уже взобрались на желтую крышку гроба.
В шесть часов были в самом узком месте пролива, между мысами Погоби и Лазарева, и очень близко видели оба берега, в восемь проходили мимо Шапки Невельского — так называется гора с
бугром на вершине, похожим на шапку.
Первое селение по Сусуе — Голый Мыс; существует оно лишь с прошлого года, и избы еще не достроены. Здесь 24 мужчины и ни одной женщины. Стоит селение на
бугре, который и раньше назывался голым мысом. Речка здесь не близко от жилья — надо к ней спускаться; колодца нет.
Пешком подойти к ней не возможно, а, если местность будет благоприятна, как-нибудь подползти оврагом, подкрасться из-за
бугра, нежатого хлеба или стога сена.
Эти бугорки, а иногда порядочные
бугры, если семейство сурков велико, составляются первоначально из чернозема, а потом, по мере углубления норы, заметываются выгребаемою лапами сурков глиною и даже галькой и потому краснеются издали, покуда плотно не обрастут чилизником и бобовником] сидят они на задних лапках, как медвежата, и громким свистом перекликаются между собою.
Желтые, бурые водяные
бугры с белыми гребнями и потопляемые, как щепки, суда — живы в моей памяти.
Звенит колокольчик, ни зги не видать,
Что дальше, то хуже дорога,
Поталкивать начало сильно в бока,
Какими-то едем грядами,
Не вижу я даже спины ямщика:
Бугор намело между нами.
Чуть-чуть не упала кибитка моя,
Шарахнулась тройка и стала.
Ямщик мой заохал: «Докладывал я:
Пождать бы! дорога пропала...
Орудья подземных работ на пути,
Провалы,
бугры мы встречали.
Работа кипела под звуки оков,
Под песни, — работа над бездной!
Стучались в упругую грудь рудников
И заступ и молот железный.
Там с ношею узник шагал по бревну,
Невольно кричала я: «Тише!»
Там новую мину вели в глубину,
Там люди карабкались выше
По шатким подпоркам… Какие труды!
Какая отвага!.. Сверкали
Местами добытые глыбы руды
И щедрую дань обещали…
— Да разве на одной Мутяшке золото-то? — выкрикивал Мыльников, качаясь на ногах. — Да сколько его хошь, золота: по Худенькой, по Малиновке, по Генералке, а там Свистунья, Ледянка, Миляев мыс, Суходойка, Маякова слань.
Бугры золота…
Трава поблекла, потемнела и прилегла к земле; голые крутые взлобки гор стали еще круче и голее, сурчины как-то выше и краснее, потому что листья чилизника и бобовника завяли, облетели и не скрывали от глаз их глинистых
бугров; но сурков уже не было: они давно попрятались в свои норы, как сказывал мне отец.
Она вся превратилась в водяные
бугры, которые ходили взад и вперед, желтые и бурые около песчаных отмелей и черные посредине реки; она билась, кипела, металась во все стороны и точно стонала; волны беспрестанно хлестали в берег, взбегая на него более чем на сажень.
Под снежным
бугром, огороженная простой оградой, находилась могила полковника.
На месте господского дома стояли
бугры и глубокие ямы, наполненные осколками кирпича и штукатурки; поверх мусора густою стеной разрослась крапива, а по местам пробивались молодые березки.
Он быстро разделся, звонко хлопнул себя ладонями по голому, шоколадному от загара телу и бросился в воду, подымая вокруг себя
бугры кипящей пены.
На озимых полосах лежали кучи гниющих щепок, а по лугам виднелись
бугры вырытых пеньев и прорыты были с какими-то особенными целями канавы.
Санин соскочил с коня и подбежал к ней. Она оперлась об его плечи, мгновенно спрыгнула на землю и села на одном из моховых
бугров. Он стоял перед нею, держа в руках поводья обеих лошадей.
Лошади тихо двигались «глубже в тень», слегка покачиваясь и похрапывая. Дорожка, по которой они выступали, внезапно повернула в сторону и вдалась в довольно тесное ущелье. Запах вереска, папоротника, смолы сосновой, промозглой, прошлогодней листвы так и сперся в нем — густо и дремотно. Из расселин бурых крупных камней било крепкой свежестью. По обеим сторонам дорожки высились круглые
бугры, поросшие зеленым мохом.